Я - существо странное. В рваных кедах с не стиранными шнурками, в узких серых или салатовых джинсах на весьма себе средненьких ножках, с хвостом или, о ужас, двумя растрепанными косицами, в свитере под горло или кофте на молнии. С рюкзаком, каким даже убить никого нельзя, потому что оторвать его от пола не представляется возможным даже культуристу. Я - несуразное, почти не накрашенное нечто, сложно именуемое даже по фамилии, а про имя часто вздыхающее: "Нет, Тоня - это полностью Антонина будет, а не вариация от имени Татьяна/Тамара". Я недоверчиво из-под нахмуренных разросшихся светло-русых бровей гляжу на мир вокруг себя, нерешительно делаю шаг ему навстречу. Многим кажусь нелюдимой и конченной неудачницей.
Мои одноклассницы боятся со мной разговаривать, потому что я плохо контролирую свое лицо и голос, выдавая собственные мысли с потрохами: мне эти девочки не нравятся, и я их сторонюсь. Ко мне почти никогда не обращаются за помощью, не зовут с собой, стараясь обойти так, чтобы не дай бог не задеть. Я вызываю своей нахмуренной скептичностью настороженность в других, культивируемую сестриным отношением ко мне. Я нелюдима, скрытна, не разговорчива и наблюдательна. Нередко мои любимые объекты наблюдений ловят мой взгляд на себе и стараются исчезнуть. Реже спрашивают: "Чего надо?" и почти никогда не ведут себя естественно после обнаружения слежки.
Редко я улыбаюсь. Часто смущаюсь. Еще чаще хмурюсь и впиваюсь неприятным взглядом, заставляя уйти. Иногда получаю замечания: "У вас это семейное что ли?" - автоматически отмечая подобную привычку у брата и Катьки. Таня так не умеет, и слава Богу. Еще я часто скромничаю, комкаю слова, когда со мной все-таки пытаются завести разговор, и кажусь жутко скучным человеком. Я предпочитаю быть одна, но иногда от бессилия плАчу, уткнувшись в подушку, из-за неумения просто поддержать беспечный треп одноклассниц. Я все принимаю слишком близко к сердцу и почти не умею шутить. Вернее, мои шутки - это игра слов или абсурдные ситуации, которые я зачастую нахожу очень забавными. Не все могут это понять.
Я - другая, но иногда мне хочется плюнуть на все и стать одной из тех клонированных девочек-хохотушек, за которыми ухаживают мальчишки... Но я так не умею, оттого становлюсь еще более нелюдимой, замкнутой и хмурой. И именно поэтому слушаю брата, когда он говорит знакомым с детства тоном: "Ты не такая, как они, и никогда такой не станешь. Любые твои попытки изменить себя - лишь вред твоей уже цельной натуре, они же только формируются". И мне ужасно хочется верить в то, что я уже личность... Как Костя, как Катя... А ведь им шестнадцать и двенадцать соответственно...