Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Картинка кликабельна.
воскресенье, 31 января 2010
Картинка кликабельна.
суббота, 30 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Я люблю свое Избранное. Читаю, получаю огромную порцию удовольствия и понимаю: да, я выбирала этих людей с особой тщательностью и старанием.
А еще я люблю своих ПЧ за то, что они никогда не остаются просто молчаливой тенью, сидящей у меня в голове, с глазками и ушками. Эти люди могут вовремя одернуть, дать совет, поддержать и просто нафлудиться по самое мур.
А что? Это вамдля особо сомневающихся поясню: Избранным и ПЧ, мои дорогие:
А еще я люблю своих ПЧ за то, что они никогда не остаются просто молчаливой тенью, сидящей у меня в голове, с глазками и ушками. Эти люди могут вовремя одернуть, дать совет, поддержать и просто нафлудиться по самое мур.
А что? Это вам
среда, 27 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Обычная типовая школа, выкрашенная в шесть блеклых цветов на грязно-белом фоне, с пластиковыми стеклопакетами на окнах, дешевыми решетками раздевалок, ржавыми крючками, безразличным охранником, скользкой коричневой плиткой на полу, тусующимися в холле первого этажа старшеклассниками. Пухлая железная дверь кабинета физики, шаткая - в ОБЖ и МХК. Третий этаж постоянно гремит и хлопает: то стульями и партами, то рюкзаками о косяк... На втором делать нечего. Только кабинет географии - островок со знакомыми лицами, привычными разговорами.
В столовой скучища: очереди в буфет, дежурные на раздаче, булки только по пятницам. На больших переменах толпа пульсирует новостями, передаваемыми со скоростью света, надо всеми величественно возвышается совковое: "Приятного аппетита", но удручает идиотская физкультура после завтрака. Словом, можно посачковать - спортзал в том же крыле, этажом выше. Девичья раздевалка - еще этаж вверх. Но там курят и болтают за жизнь одиннадцатиклассники всей толпой, смеются громко и некрасиво, плюют в окошко на снег и туда же бросают бычки. И ноги на единственную парту ставят, а мы за ней списываем друг у друга математику. Нехорошо.
И алгебра после физкультуры - совсем не то, чем хотелось бы заняться. Математичка любит свой класс, а мы - ее вечные козлы отпущения. Я по двадцать минут развлекаю всех, стоянием у доски . Ничего не знаю, ничего не понимаю, но исправно раз за разом решаю то, что должна, ведь каждый вечер провожу с братом за решением заданий на урок-два вперед. Иногда помогает.
Зато меня любит русичка. Хвалит часто, в пример пару раз ставила. Она молодая и некрасивая, хотя эффектная и уверенная в себе. Немножко стерва. У нее в классе светло и пахнет книгами. Она часто ходит к библиотекарше на чай и курит ментоловые сигареты. В том году, говорят, замуж вышла. Сегодня зазывала меня в литературный класс, дала тему сочинения в качестве экзамена. Надо поговорить с родителями. Напишу хорошо - будет меня отвоевывать.
А в туалете всегда грязные зеркала. В них отражается мое измученное одиночеством лицо. И хочется плакать, но кабинки не запираются, и на бачке не посидишь с ногами. А на улицу теперь выпускают только после седьмого урока. Не сбежать. И вновь решетки раздевалки и на окнах первого этажа заставляют думать, будто находишься в добровольном заточении. Образование, видите ли, обязательное у нас...
В столовой скучища: очереди в буфет, дежурные на раздаче, булки только по пятницам. На больших переменах толпа пульсирует новостями, передаваемыми со скоростью света, надо всеми величественно возвышается совковое: "Приятного аппетита", но удручает идиотская физкультура после завтрака. Словом, можно посачковать - спортзал в том же крыле, этажом выше. Девичья раздевалка - еще этаж вверх. Но там курят и болтают за жизнь одиннадцатиклассники всей толпой, смеются громко и некрасиво, плюют в окошко на снег и туда же бросают бычки. И ноги на единственную парту ставят, а мы за ней списываем друг у друга математику. Нехорошо.
И алгебра после физкультуры - совсем не то, чем хотелось бы заняться. Математичка любит свой класс, а мы - ее вечные козлы отпущения. Я по двадцать минут развлекаю всех, стоянием у доски . Ничего не знаю, ничего не понимаю, но исправно раз за разом решаю то, что должна, ведь каждый вечер провожу с братом за решением заданий на урок-два вперед. Иногда помогает.
Зато меня любит русичка. Хвалит часто, в пример пару раз ставила. Она молодая и некрасивая, хотя эффектная и уверенная в себе. Немножко стерва. У нее в классе светло и пахнет книгами. Она часто ходит к библиотекарше на чай и курит ментоловые сигареты. В том году, говорят, замуж вышла. Сегодня зазывала меня в литературный класс, дала тему сочинения в качестве экзамена. Надо поговорить с родителями. Напишу хорошо - будет меня отвоевывать.
А в туалете всегда грязные зеркала. В них отражается мое измученное одиночеством лицо. И хочется плакать, но кабинки не запираются, и на бачке не посидишь с ногами. А на улицу теперь выпускают только после седьмого урока. Не сбежать. И вновь решетки раздевалки и на окнах первого этажа заставляют думать, будто находишься в добровольном заточении. Образование, видите ли, обязательное у нас...
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Значицца так!
Объявляю воскресный день - днем авторского (читай: моего) слеша. Будут закрытые записи для белого списка, где я стану выкладывать свои бумагомарательные изыски на означенную тему. Не попали в белый список и созерцаете замочки? И считаете, что это несправедливо? Хотите узнать, что за ужасы прячутся в закрытых записях? Тогда нацеливаемся на этот пост и созерцаем увиденное в полном объеме.
Личности нетерпимые к слешу и его последствиям могут со спокойной душой листать ленту избранного, созерцая замочки дальше и не напрягая психику по воскресеньям неприятной информацией. Ежели забодает окончательно моя упертость, то можно в той же записи оставить мне ругательное послание длинной более двадцати символов. Прочту. Отвечу. Приму к сведению. Возможно, исправлюсь...
Спасибо. Я кончил)
Объявляю воскресный день - днем авторского (читай: моего) слеша. Будут закрытые записи для белого списка, где я стану выкладывать свои бумагомарательные изыски на означенную тему. Не попали в белый список и созерцаете замочки? И считаете, что это несправедливо? Хотите узнать, что за ужасы прячутся в закрытых записях? Тогда нацеливаемся на этот пост и созерцаем увиденное в полном объеме.
Личности нетерпимые к слешу и его последствиям могут со спокойной душой листать ленту избранного, созерцая замочки дальше и не напрягая психику по воскресеньям неприятной информацией. Ежели забодает окончательно моя упертость, то можно в той же записи оставить мне ругательное послание длинной более двадцати символов. Прочту. Отвечу. Приму к сведению. Возможно, исправлюсь...
Спасибо. Я кончил)
вторник, 26 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Причудливо, надо сказать, мое дурацкое воображение. Я долго размышляла о... о Д.
Захотела спроецироваться на лист бумаги, удовлетворив потребность в романтике и прочей необходимой девушке ерунде. Ну, да...
Откопала в закромах родины завязку однойслешной давно брошенной истории и решила дописать... Пропала. Дописала. Перечитала.
Поняла, что... получился слешищес Д. и Костей в главных ролях рейтингом около R...
Кстати, о вчерашнем!Надеюсь, в своем "рассказике" я не напророчила ничего.
Выкурить косячок-с
УПД. Наболело:
Захотела спроецироваться на лист бумаги, удовлетворив потребность в романтике и прочей необходимой девушке ерунде. Ну, да...
Откопала в закромах родины завязку одной
Поняла, что... получился слешище
Кстати, о вчерашнем!
Выкурить косячок-с
УПД. Наболело:
Вопрос: Кому-нить интересно слеш читать? О_о *раздумывает выложить*
| 1. Мне! (отмечаюсь в комментах, дабы попасть в белый список) | 12 | (92.31%) | |
| 2. Не мне - это точно. Тоня, не страдай ерундой! (нотация в комментариях) | 0 | (0%) | |
| 3. Тоня, ты малолетняя извращенка! Скройся из моей френд-ленты с дурацкими вопросами!!! | 1 | (7.69%) | |
| Всего: | 13 | ||
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
понедельник, 25 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Моя мама всегда встает очень рано и, напевая под нос очередную попсовую песенку с "Русского радио", играющего по ее словам у нее же на работе, принимается будить нас божественными запахами завтрака. Таня легче всего просыпается на запах свежесваренного кофе и фруктов, Катя подскакивает, стоит только слегка запахнуть блинчиками со сгущенкой, брат в принципе не завтракает и спит до последнего. А меня возможно растолкать только свежими, еще горячими, слегка попахивающими ванилью и сливочным маслом сырниками, открытой баночкой тетиного малинового варенья и свежайшим черным чаем. Нет ничего лучше такого завтрака, несущего в себе тепло и уют родного дома, заботливых маминых и тетиных рук... После этого никакая галдящая-шумящая школа уже не страшна, и хочется на всех забить, светясь изнутри теплым, согретым счастьем.
четверг, 21 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Попалась мне в руки книжка Павла Санаева "Похороните меня за плинтусом". Попала да пропала...
Ощущения от чтения просто небывалые: она воспринялась мною как очень дурной сон, от которого невозможно избавиться, не стряхнуть его цепкие холодные пальцы. Совершенно прописано безумие любящей бабки, обреченную опустошенность чувств вымотанного жизнью с сумасшедшей деда, преданную любовь маленького Саши к Чумочке и всему, что связывает их. Его безотчетный страх перед бабушкой, ее вечным недовольством... Книга написана мастерски, и кажется реальней всего происходящего вокруг. Она вяжет внимание и заставляет переживать, она очень глубокая, по-детски искренняя, талантливо глубокая. Она заставляет сопереживать и жалеть, понимать и учиться не держать зла. Это книга, которую стоит прочесть!
Картинка кликабельна.
Ощущения от чтения просто небывалые: она воспринялась мною как очень дурной сон, от которого невозможно избавиться, не стряхнуть его цепкие холодные пальцы. Совершенно прописано безумие любящей бабки, обреченную опустошенность чувств вымотанного жизнью с сумасшедшей деда, преданную любовь маленького Саши к Чумочке и всему, что связывает их. Его безотчетный страх перед бабушкой, ее вечным недовольством... Книга написана мастерски, и кажется реальней всего происходящего вокруг. Она вяжет внимание и заставляет переживать, она очень глубокая, по-детски искренняя, талантливо глубокая. Она заставляет сопереживать и жалеть, понимать и учиться не держать зла. Это книга, которую стоит прочесть!
Картинка кликабельна.
среда, 20 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Вот сижу и думаю, что у меня однообразный дневник. А как это можно изменить? Давайте флешмобить: вы напишите мне тему для поста, а я состряпаю запись.
Одно исключение: никаких фотографий, ок?
Одно исключение: никаких фотографий, ок?
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Я - существо странное. В рваных кедах с не стиранными шнурками, в узких серых или салатовых джинсах на весьма себе средненьких ножках, с хвостом или, о ужас, двумя растрепанными косицами, в свитере под горло или кофте на молнии. С рюкзаком, каким даже убить никого нельзя, потому что оторвать его от пола не представляется возможным даже культуристу. Я - несуразное, почти не накрашенное нечто, сложно именуемое даже по фамилии, а про имя часто вздыхающее: "Нет, Тоня - это полностью Антонина будет, а не вариация от имени Татьяна/Тамара". Я недоверчиво из-под нахмуренных разросшихся светло-русых бровей гляжу на мир вокруг себя, нерешительно делаю шаг ему навстречу. Многим кажусь нелюдимой и конченной неудачницей.
Мои одноклассницы боятся со мной разговаривать, потому что я плохо контролирую свое лицо и голос, выдавая собственные мысли с потрохами: мне эти девочки не нравятся, и я их сторонюсь. Ко мне почти никогда не обращаются за помощью, не зовут с собой, стараясь обойти так, чтобы не дай бог не задеть. Я вызываю своей нахмуренной скептичностью настороженность в других, культивируемую сестриным отношением ко мне. Я нелюдима, скрытна, не разговорчива и наблюдательна. Нередко мои любимые объекты наблюдений ловят мой взгляд на себе и стараются исчезнуть. Реже спрашивают: "Чего надо?" и почти никогда не ведут себя естественно после обнаружения слежки.
Редко я улыбаюсь. Часто смущаюсь. Еще чаще хмурюсь и впиваюсь неприятным взглядом, заставляя уйти. Иногда получаю замечания: "У вас это семейное что ли?" - автоматически отмечая подобную привычку у брата и Катьки. Таня так не умеет, и слава Богу. Еще я часто скромничаю, комкаю слова, когда со мной все-таки пытаются завести разговор, и кажусь жутко скучным человеком. Я предпочитаю быть одна, но иногда от бессилия плАчу, уткнувшись в подушку, из-за неумения просто поддержать беспечный треп одноклассниц. Я все принимаю слишком близко к сердцу и почти не умею шутить. Вернее, мои шутки - это игра слов или абсурдные ситуации, которые я зачастую нахожу очень забавными. Не все могут это понять.
Я - другая, но иногда мне хочется плюнуть на все и стать одной из тех клонированных девочек-хохотушек, за которыми ухаживают мальчишки... Но я так не умею, оттого становлюсь еще более нелюдимой, замкнутой и хмурой. И именно поэтому слушаю брата, когда он говорит знакомым с детства тоном: "Ты не такая, как они, и никогда такой не станешь. Любые твои попытки изменить себя - лишь вред твоей уже цельной натуре, они же только формируются". И мне ужасно хочется верить в то, что я уже личность... Как Костя, как Катя... А ведь им шестнадцать и двенадцать соответственно...
Мои одноклассницы боятся со мной разговаривать, потому что я плохо контролирую свое лицо и голос, выдавая собственные мысли с потрохами: мне эти девочки не нравятся, и я их сторонюсь. Ко мне почти никогда не обращаются за помощью, не зовут с собой, стараясь обойти так, чтобы не дай бог не задеть. Я вызываю своей нахмуренной скептичностью настороженность в других, культивируемую сестриным отношением ко мне. Я нелюдима, скрытна, не разговорчива и наблюдательна. Нередко мои любимые объекты наблюдений ловят мой взгляд на себе и стараются исчезнуть. Реже спрашивают: "Чего надо?" и почти никогда не ведут себя естественно после обнаружения слежки.
Редко я улыбаюсь. Часто смущаюсь. Еще чаще хмурюсь и впиваюсь неприятным взглядом, заставляя уйти. Иногда получаю замечания: "У вас это семейное что ли?" - автоматически отмечая подобную привычку у брата и Катьки. Таня так не умеет, и слава Богу. Еще я часто скромничаю, комкаю слова, когда со мной все-таки пытаются завести разговор, и кажусь жутко скучным человеком. Я предпочитаю быть одна, но иногда от бессилия плАчу, уткнувшись в подушку, из-за неумения просто поддержать беспечный треп одноклассниц. Я все принимаю слишком близко к сердцу и почти не умею шутить. Вернее, мои шутки - это игра слов или абсурдные ситуации, которые я зачастую нахожу очень забавными. Не все могут это понять.
Я - другая, но иногда мне хочется плюнуть на все и стать одной из тех клонированных девочек-хохотушек, за которыми ухаживают мальчишки... Но я так не умею, оттого становлюсь еще более нелюдимой, замкнутой и хмурой. И именно поэтому слушаю брата, когда он говорит знакомым с детства тоном: "Ты не такая, как они, и никогда такой не станешь. Любые твои попытки изменить себя - лишь вред твоей уже цельной натуре, они же только формируются". И мне ужасно хочется верить в то, что я уже личность... Как Костя, как Катя... А ведь им шестнадцать и двенадцать соответственно...
вторник, 19 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Давно вот собиралась рассказать про своих сестер: Таньку и Катю. Поскольку, дома мы обитаем в одной комнате, то я имею несчастье изо дня в день наблюдать их и их же отношения друг с другом. Сижу, бывает, на постели с ноутбуком или книжкой и поверх очков наблюдаю за священнодействием: общением этих двух "сестер-подружек". И даже выражение "лицо топориком" не помогает скрыть всю палитру моих чувств-с.
Катерине в следующем месяце исполнится тринадцать. У нее длинные ноги, ростом она пошла в папу и уже почти доросла до Кости, а он, надо сказать, у нас длинный и тощий. Вот и она - грудь даже не намечается, ноги от ушей, по телосложению можно смело анатомию костей изучать. И глаза пристальные, недобрые, холодные. Видно, что она с*ка и расчетливая. Будет отъявленной стервой, о чем уже сейчас заявляет каждым своим действием. Она не может помыслить себя без власти, пойдет далеко, раз уже сейчас построила родителей и с легкостью манипулирует ими. Еще манипулирует Танькой... Меня не замечает до поры, до времени. Я бываю полезна, когда надо прикрыть, поэтому меня необходимо подкармливать конфетами. Я знаю слишком много, следовательно, меня можно либо застращать, либо задобрить. И, поскольку, стращать меня не позволяет брат, то приходится считаться. Ибо не считаться с братом - это равносильно холодной войне.
Таня - пустышка. Или я ее считаю пустышкой. Словом, в четырнадцать лет она не имеет собственного мнения, во всем слушается Катьку, но непременно мнит себя богиней. Было бы с чего... Физиономия хорошо подретуширована по последнему журнальному писку моды, мозги забиты чужими мыслями и идеями, выдаваемыми за собственные. Она умеет пустить пыль в глаза, но пыль от этого не перестает быть просто мусором. Однако, она хорошо учится, и это в большинстве случаев, ее собственная заслуга. Кроме, пожалуй, русского и литературы, которые она стабильно списывает у меня. Не удивлюсь, если в конечном итоге у нее будет медаль. Еще я уверена, что она с радостью пойдет учиться на экономиста, как того хотят мама с папой. Понимаете ли, это прибыльно и актуально. Что нравится ей самой - вопрос. Она - гений химических формул. С увлечением маньяка готова часами проводить за всякими реакциями и формулами, в которых я ровным счетом ничего не понимаю. Но она отчего-то не осознает собственной тяги, и мне ее немного жаль.
Катя грамотно строит "дружбу" со старшей сестрой. На больном чувстве превосходства младшая играет как пианист-виртуоз на любимом инструменте, извлекая божественный результат. Иногда я совершенно неприлично удивляюсь, почему Таня не замечает очевидного - она под неусыпным контролем Катерины! Но Катя делает все возможное и невозможное, чтобы бдительность Таньки неожиданно не проснулась. Но именно благодаря Кате Таня до сих пор не наделала множество глупостей! Единственное, что Катька не может контролировать - это Танькины заскоки на счет питания. При весе в 42 кило она считает себя "жирной коровой" и постоянно голодает. Недавно пищала от восторга - на нее налезли джинсы сорокового размера, в то время как я ношу 44-й...
Катерине в следующем месяце исполнится тринадцать. У нее длинные ноги, ростом она пошла в папу и уже почти доросла до Кости, а он, надо сказать, у нас длинный и тощий. Вот и она - грудь даже не намечается, ноги от ушей, по телосложению можно смело анатомию костей изучать. И глаза пристальные, недобрые, холодные. Видно, что она с*ка и расчетливая. Будет отъявленной стервой, о чем уже сейчас заявляет каждым своим действием. Она не может помыслить себя без власти, пойдет далеко, раз уже сейчас построила родителей и с легкостью манипулирует ими. Еще манипулирует Танькой... Меня не замечает до поры, до времени. Я бываю полезна, когда надо прикрыть, поэтому меня необходимо подкармливать конфетами. Я знаю слишком много, следовательно, меня можно либо застращать, либо задобрить. И, поскольку, стращать меня не позволяет брат, то приходится считаться. Ибо не считаться с братом - это равносильно холодной войне.
Таня - пустышка. Или я ее считаю пустышкой. Словом, в четырнадцать лет она не имеет собственного мнения, во всем слушается Катьку, но непременно мнит себя богиней. Было бы с чего... Физиономия хорошо подретуширована по последнему журнальному писку моды, мозги забиты чужими мыслями и идеями, выдаваемыми за собственные. Она умеет пустить пыль в глаза, но пыль от этого не перестает быть просто мусором. Однако, она хорошо учится, и это в большинстве случаев, ее собственная заслуга. Кроме, пожалуй, русского и литературы, которые она стабильно списывает у меня. Не удивлюсь, если в конечном итоге у нее будет медаль. Еще я уверена, что она с радостью пойдет учиться на экономиста, как того хотят мама с папой. Понимаете ли, это прибыльно и актуально. Что нравится ей самой - вопрос. Она - гений химических формул. С увлечением маньяка готова часами проводить за всякими реакциями и формулами, в которых я ровным счетом ничего не понимаю. Но она отчего-то не осознает собственной тяги, и мне ее немного жаль.
Катя грамотно строит "дружбу" со старшей сестрой. На больном чувстве превосходства младшая играет как пианист-виртуоз на любимом инструменте, извлекая божественный результат. Иногда я совершенно неприлично удивляюсь, почему Таня не замечает очевидного - она под неусыпным контролем Катерины! Но Катя делает все возможное и невозможное, чтобы бдительность Таньки неожиданно не проснулась. Но именно благодаря Кате Таня до сих пор не наделала множество глупостей! Единственное, что Катька не может контролировать - это Танькины заскоки на счет питания. При весе в 42 кило она считает себя "жирной коровой" и постоянно голодает. Недавно пищала от восторга - на нее налезли джинсы сорокового размера, в то время как я ношу 44-й...
понедельник, 18 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Пока я с родителями в выходные ездила в Тверь на крестины племянников, мои прекрасные сестры и брат ушли в отрыв. Кое-кто до сих пор не вернулся, и на телефон для проформы ответил только один раз: "Буду в среду", и тут же отключился... Катька лишь хихикнула в кулак, Таня громко выразила недовольство фырканьем, и принялась красить ногти.
Близнецов, сыновей моей двоюродной сестры Елены назвали Саша и Паша, оба дико похожи почему-то на Костю, и тем самым пользуются большой популярностью у любвеобильной опять-почти-блондинки-Саши.Я едва не засмеялась, когда увидела эту идиллию! Я все выходные терпела от родни расспрашивания о своем самочувствии, о том, что же мне можно кушать, а что не рекомендуется, меня замучили советами и "народными средствами", осчастливили мешочком с очень-полезными-травками и списком того, чем нужно лечить язву и гастрит. Словом, пылинки сдували.
Тем временем дома творилось что-то, по слухам, весьма интригующее. "За старшего" оставили Костю. Ну, вроде как, мозгов побольше, ответственности, должно быть, тоже... В субботу утром он, сообщив Таньке что-то вроде:
-Вы без меня справитесь, я в вас верю!
И до кучи пару наказов:
-Оргий не устраивать, пьянок и тусовок тоже. Жрать есть в холодильнике, деньги в вазе из-под сахара...
Хлопнул дверью и был таков...
Папа, когда мама не видит, довольно улыбается. Мама злится и психует. Говорит, когда сын появится, устроит ему та-а-акую взбучку... Словом, проще поверить и больше не высовываться из укрытия. Я - пай-девочка, если кто не верит!
Близнецов, сыновей моей двоюродной сестры Елены назвали Саша и Паша, оба дико похожи почему-то на Костю, и тем самым пользуются большой популярностью у любвеобильной опять-почти-блондинки-Саши.
Тем временем дома творилось что-то, по слухам, весьма интригующее. "За старшего" оставили Костю. Ну, вроде как, мозгов побольше, ответственности, должно быть, тоже... В субботу утром он, сообщив Таньке что-то вроде:
-Вы без меня справитесь, я в вас верю!
И до кучи пару наказов:
-Оргий не устраивать, пьянок и тусовок тоже. Жрать есть в холодильнике, деньги в вазе из-под сахара...
Хлопнул дверью и был таков...
Папа, когда мама не видит, довольно улыбается. Мама злится и психует. Говорит, когда сын появится, устроит ему та-а-акую взбучку... Словом, проще поверить и больше не высовываться из укрытия. Я - пай-девочка, если кто не верит!
четверг, 14 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Вчера на математике смс: "Позвони Наташке, пусть приходит сегодня в гости. Она глинтвейн обещала", отправитель: Костя.
Похлопав глазами, с трудом вспомнила о таком разговоре. Дело было еще в больнице, когда моя ненаглядная бывшая одноклассница и по совместительству единственная подруга разговорилась вот уже не первый раз с моим братом. Но раньше это был простой телефонный треп, известный получасовым перемыванием косточек двумя оболтусами мне-любимой. А теперь - пожалуйста - зазывают в гости. Вопреки моим ожиданиям, Туся мгновенно согласилась и к моему возвращению домой уже тряслась в метро с яблоками.
Как выяснилось на месте, сидеть мы собирались не втроем. Пришел Артем, помогал Наташке готовить глинтвейн, который я исключительно нюхала в силу своих проблем с желудком. Мы оккупировали кухню, шумели, смеялись, слушали музыку и говорили обо всем на свете. Костя сытым котом сидел в углу и слушал нас, улыбался сам себе приятный, лопая шоколадный торт. Ему доставляет удовольствие просто наблюдать со стороны. В коридоре громко хлопнула входная дверь, оповестив нас, что раздраженная Таня вылетела вон. Другая же дверь, та, что в кухню, деликатно скрипнула, и на пороге появилась Катька.
-Глинтвейн пьете? - настороженно.
-Да. Будешь? - бодро протягивая чашку и собираясь наполнить ее напитком.
-Не откажусь, - благосклонно и по королевски.
-Чего с Танькой? - Артем. Он по стародавней традиции уплетал Танины запасы йогуртов столовой ложкой.
-Злится. Пускай.
-А ты садись. Чего стоишь-то?
И Катя села. Я стояла, напоминая неподвижностью и выразительностью изваяние "Офигение колоссальное", затем с горя начала цедить третью чашку липового чая. Мы осторожно продолжили разговор, но нервно поглядывали на Катерину, царственную ее осанку, внимательный свысока взгляд и спокойную плавность жестов. Она попивала глинтвейн и, казалось, получала удовольствие от времяпрепровождения. А потом вступила в разговор. Она говорила с Костей, и мы трое (я, Наташка и Артем) в шоке переглядывались между собой, понимая, что в это состязание умов и взглядов нам лезть нельзя... Костя улыбнулся и пожал руку младшей сестре, признавая ее правоту. Молодец.
И расходились мы в нехотя в двенадцать, когда мама с папой вернулись со дня рождения друзей, а Танька прилетела чуть выпивши и совершенно растрепанная, словно непохожая на себя. И я поняла, что с Катей она поссорилась. И видела: Кате решительно наплевать. И ночью она вставала, выходила. И слышала я, затаив дыхание, как приоткрылась дверь в комнату к брату. И шепот я тоже слышала. И даже могу поспорить на что угодно: они просто сидели и говорили, потому что наконец признали друг в друге равных. И я порадовалась сквозь набегающий сон. И захотела побольше таких вечеров...
Похлопав глазами, с трудом вспомнила о таком разговоре. Дело было еще в больнице, когда моя ненаглядная бывшая одноклассница и по совместительству единственная подруга разговорилась вот уже не первый раз с моим братом. Но раньше это был простой телефонный треп, известный получасовым перемыванием косточек двумя оболтусами мне-любимой. А теперь - пожалуйста - зазывают в гости. Вопреки моим ожиданиям, Туся мгновенно согласилась и к моему возвращению домой уже тряслась в метро с яблоками.
Как выяснилось на месте, сидеть мы собирались не втроем. Пришел Артем, помогал Наташке готовить глинтвейн, который я исключительно нюхала в силу своих проблем с желудком. Мы оккупировали кухню, шумели, смеялись, слушали музыку и говорили обо всем на свете. Костя сытым котом сидел в углу и слушал нас, улыбался сам себе приятный, лопая шоколадный торт. Ему доставляет удовольствие просто наблюдать со стороны. В коридоре громко хлопнула входная дверь, оповестив нас, что раздраженная Таня вылетела вон. Другая же дверь, та, что в кухню, деликатно скрипнула, и на пороге появилась Катька.
-Глинтвейн пьете? - настороженно.
-Да. Будешь? - бодро протягивая чашку и собираясь наполнить ее напитком.
-Не откажусь, - благосклонно и по королевски.
-Чего с Танькой? - Артем. Он по стародавней традиции уплетал Танины запасы йогуртов столовой ложкой.
-Злится. Пускай.
-А ты садись. Чего стоишь-то?
И Катя села. Я стояла, напоминая неподвижностью и выразительностью изваяние "Офигение колоссальное", затем с горя начала цедить третью чашку липового чая. Мы осторожно продолжили разговор, но нервно поглядывали на Катерину, царственную ее осанку, внимательный свысока взгляд и спокойную плавность жестов. Она попивала глинтвейн и, казалось, получала удовольствие от времяпрепровождения. А потом вступила в разговор. Она говорила с Костей, и мы трое (я, Наташка и Артем) в шоке переглядывались между собой, понимая, что в это состязание умов и взглядов нам лезть нельзя... Костя улыбнулся и пожал руку младшей сестре, признавая ее правоту. Молодец.
И расходились мы в нехотя в двенадцать, когда мама с папой вернулись со дня рождения друзей, а Танька прилетела чуть выпивши и совершенно растрепанная, словно непохожая на себя. И я поняла, что с Катей она поссорилась. И видела: Кате решительно наплевать. И ночью она вставала, выходила. И слышала я, затаив дыхание, как приоткрылась дверь в комнату к брату. И шепот я тоже слышала. И даже могу поспорить на что угодно: они просто сидели и говорили, потому что наконец признали друг в друге равных. И я порадовалась сквозь набегающий сон. И захотела побольше таких вечеров...
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
-Слушай, а...
-Сигарета есть?
-Держи.
-Ты что-то хотела сказать.
-Ну... Ничего, я, наверно, пойду. До завтра.
Вжав голову в плечи, побрела к своему дому, думая о том, что к чертям все советы, смелости привести их в действие мне никогда не хватит. Ну, как? Как попросить у парня телефон, ведь мы даже толком ни разу не разговаривали?! Пятиминутные перекуры - это в сущности такая ерунда! А он нравится многим, очень многим, чтобы мне претендовать хотя бы на полчаса внимания. У него друзья, выпускной класс, творческая группа, музыкальная школа и девочки-девочки-девочки, среди которых моя сестра просто одна из... не самая лучшая, если честно.
Я поняла, что хочу с ним говорить. И смотреть, как он играет на синтезаторе, как красивые пальцы невесомыми движениями касаются клавиш, рождая знакомую музыку. Я один раз слышала, как он репетировал а актовом зале с ребятами выступление к Дню учителя.Я специально туда приперлась и стояла как истукан пять минут. Я просто зашла что-то сказать брату. А еще я хотела просто побыть с ним рядом. Немножко. "Вот бы стать невидимкой", - вздохнула я про себя.
-Мне за тобой бегать надо?
-А? - резкий поворот. Он.
-Собиралась что-то сказать, а потом передумала и ушла. Ты какая-то не такая.
-А какая должна быть?
-Сказала "а", говори "б".
-Просто забей.
-Ладно. Пока.
И он ушел, а я поняла, что в очередной раз сделала глупость. Черт бы побрал мою нелюдимость!
-Сигарета есть?
-Держи.
-Ты что-то хотела сказать.
-Ну... Ничего, я, наверно, пойду. До завтра.
Вжав голову в плечи, побрела к своему дому, думая о том, что к чертям все советы, смелости привести их в действие мне никогда не хватит. Ну, как? Как попросить у парня телефон, ведь мы даже толком ни разу не разговаривали?! Пятиминутные перекуры - это в сущности такая ерунда! А он нравится многим, очень многим, чтобы мне претендовать хотя бы на полчаса внимания. У него друзья, выпускной класс, творческая группа, музыкальная школа и девочки-девочки-девочки, среди которых моя сестра просто одна из... не самая лучшая, если честно.
Я поняла, что хочу с ним говорить. И смотреть, как он играет на синтезаторе, как красивые пальцы невесомыми движениями касаются клавиш, рождая знакомую музыку. Я один раз слышала, как он репетировал а актовом зале с ребятами выступление к Дню учителя.
-Мне за тобой бегать надо?
-А? - резкий поворот. Он.
-Собиралась что-то сказать, а потом передумала и ушла. Ты какая-то не такая.
-А какая должна быть?
-Сказала "а", говори "б".
-Просто забей.
-Ладно. Пока.
И он ушел, а я поняла, что в очередной раз сделала глупость. Черт бы побрал мою нелюдимость!
вторник, 12 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Сижу в раздевалке, грею руки на батарее и общаюсь со своим братом. Перемена еще пять минут. По ту сторону окна Д. разговаривает с каким-то взрослым парнем. Может, лет восемнадцати. Костя бросил незначительно: "Брат его", я пристала: "Что знаешь?" "Сначала смотри", - был ответ. И я уткнулась в стекло очень внимательным взором. Д. кажется жутко злым, раздраженным и резким. Движения, выражающие едва сдерживаемую агрессию, сощуренные глаза. Он ненавидит. Всей душой. И это видно. А взрослый симпатичный: длинные волосы, распущенные, лежат на плечах, прямой нос, ямочки, красивые руки, словом похож. Точнее, вылитый, только старше. Три года.
-Костя?
-Молчи! И смотри.
Я уставилась в окно снова, где мы на подоконнике уже сидели. Эти двое разговаривают во дворе возле крыльца. На незнакомом парне тонкая ветровка, цветной шарф, протертые голубые джинсы и символические, совсем не зимние кроссовки. Казалось, словно его немного шатает, а грудная клетка завернута в плечи и спрятана под блеклой курткой. Странный. Его руки дрожат. Видимо, от холода. Он закуривает, и я вижу, как трясется огонек на конце тонкой сигареты. Хмурюсь. Парень кажется мне каким-то не таким.
Звенит звонок, и я, схватив рюкзак, направляюсь на физику. В голове эти двое.
К вечеру ближе донимаю Костю. Тот сначала отнекивается, потом, прикурив и отрезав себе огромный кусок торта, рассказывает, а я удивляюсь. И дело не только в том, откуда он все знает, а в том, что все это значит... Старший брат Д. окончил школу ушедшим летом, и сейчас нигде не работает и не учится. Его ненавидит младший брат, презирает собственная мать. Он - наркоман, не гнушающийся и алкоголем, и попрошайничеством, и воровством, и жизнью на улице. Он - пропащий человек, постоянная мишень для насмешек и гопнических выходок. И внешне ему совершенно на это наплевать. Он позволяет себя унижать и ему ничего не будет стоить унизится добровольно. А еще он когда-то был отличником... Странный человек.
Но тон Кости, говорящего об этом парне заставляет меня задуматься. Почему-то мне кажется, что так могут говорить только о людях не просто знакомых, а о близких, чья судьба очень заботит. Но я узнаю, что все значит, немного позже. Я обещаю.
-Костя?
-Молчи! И смотри.
Я уставилась в окно снова, где мы на подоконнике уже сидели. Эти двое разговаривают во дворе возле крыльца. На незнакомом парне тонкая ветровка, цветной шарф, протертые голубые джинсы и символические, совсем не зимние кроссовки. Казалось, словно его немного шатает, а грудная клетка завернута в плечи и спрятана под блеклой курткой. Странный. Его руки дрожат. Видимо, от холода. Он закуривает, и я вижу, как трясется огонек на конце тонкой сигареты. Хмурюсь. Парень кажется мне каким-то не таким.
Звенит звонок, и я, схватив рюкзак, направляюсь на физику. В голове эти двое.
К вечеру ближе донимаю Костю. Тот сначала отнекивается, потом, прикурив и отрезав себе огромный кусок торта, рассказывает, а я удивляюсь. И дело не только в том, откуда он все знает, а в том, что все это значит... Старший брат Д. окончил школу ушедшим летом, и сейчас нигде не работает и не учится. Его ненавидит младший брат, презирает собственная мать. Он - наркоман, не гнушающийся и алкоголем, и попрошайничеством, и воровством, и жизнью на улице. Он - пропащий человек, постоянная мишень для насмешек и гопнических выходок. И внешне ему совершенно на это наплевать. Он позволяет себя унижать и ему ничего не будет стоить унизится добровольно. А еще он когда-то был отличником... Странный человек.
Но тон Кости, говорящего об этом парне заставляет меня задуматься. Почему-то мне кажется, что так могут говорить только о людях не просто знакомых, а о близких, чья судьба очень заботит. Но я узнаю, что все значит, немного позже. Я обещаю.
понедельник, 11 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Всю первую перемену я рыскала глазами по толпе, хотела увидеть знакомую фигуру, возможно легкое "Привет", но дурацкие поиски были тщетными. На уроке отправила смс брату: "Видел его?" - и тут же ответ: "Расписание-то посмотри". На второй перемене я протолкнулась к стенду. 9А - к третьему уроку. Что за фигня?! Расстроилась, ушла к своему классу, напрочь забыв, что третий урок должен вот-вот начаться. Покурить на крыльцо не пускали - распоряжение директора. Тоска...
Потом задумалась, откуда знает Костя про расписание. Неужто интересовался? Я про себя очень мерзко похихикала, в реале потерла ладошки, всю математику простояла у доски. Учительница цедила, что мне надо заниматься. Да, знаю-знаю я, что она свято верит в мое «IQ стремящееся к нулю» (с)-Костя. Всегда пожалуйста, да и мысли мои не о том…
Большая перемена – большие перемены.
-Привет!
-Ой, привет. Я тебя не заметила.
В сторону:
-Смотри куда прешь, придурок!
-Поосторожней с выражениями. (хмуро)
-А чего?
-Это мой брат.
-Черт, спалился. (Довольная улыбка)
Потом задумалась, откуда знает Костя про расписание. Неужто интересовался? Я про себя очень мерзко похихикала, в реале потерла ладошки, всю математику простояла у доски. Учительница цедила, что мне надо заниматься. Да, знаю-знаю я, что она свято верит в мое «IQ стремящееся к нулю» (с)-Костя. Всегда пожалуйста, да и мысли мои не о том…
Большая перемена – большие перемены.
-Привет!
-Ой, привет. Я тебя не заметила.
В сторону:
-Смотри куда прешь, придурок!
-Поосторожней с выражениями. (хмуро)
-А чего?
-Это мой брат.
-Черт, спалился. (Довольная улыбка)
воскресенье, 10 января 2010
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Ну, вот... Завтра в школу. Танька с нескрываемыми нотками злорадства говорит, что меня должны нынче много спрашивать, как бы расшаркиваясь перед моей "не аттестацией" по многим предметам. Но я морально уже готова, и не потому что в санатории долго упиралась во все примеры, нет. В санатории я скучала, перечитывая нижеозначенную книгу, тайком от мамы притащенную братом. Он знал, чем меня осчастливить и в каких количествах. На академической моей успеваемости это никак не отразилось и не отразится впредь. А готова я лишь потому, что увижу Д. Очень хочется просто утвердится в том, что он не плод моего болеющего сознания. Я соскучилась.
Одноклассницы станут расспрашивать, с чем лежала, как себя чувствую, давно ли дома... Но ни в одном взгляде я не увижу ничего, кроме холодного безразличия. Им до меня нет дела, и я даже не представляю, как может обманываться Танька, называя их подругами. Чушь! В этой школе мои друзья - это книжки и брат. Даже Д. просто знакомый. Один из... Ему тоже нет до меня никакого дела, и я не понимаю, зачем пытаюсь изменить своим привычкам, подменяя "Парламент" тонкими сигаретами, а ириски жвачкой. Не-по-ни-ма-ю! Не понимаю, что в моем гардеробе делают три юбки, ведь я их ненавижу, и чувство скованности меня не отпускает, когда я надеваю одну из них. Не понимаю, почему круче ходить с большой сумкой на одном плече, а не таскаться с рюкзаком... Чушь! Я не понравлюсь Д. никогда. Уж точно не такая неестественная.
И, да, пошло оно все лесом! Если я буду нужна кому-то в этом мире, то только такая, какая есть. Без мудреных юбок-кофт-каблуков-маникюра-с-прыщавой-физой. Если нет - помру старой девой, и хрен бы с ним! Я не люблю себя, но я себя уважаю, и мне жаль свои бедные ножки, мерзнущие пусть даже в теплых колготках и псевдо теплых юбках, вдвойне я за них беспокоюсь из-за ненавистных каблуков - вот уж к чему я никогда не привыкну. Я устала от "образа" Тани, навязанного мне обществом. Да мне нас*ать, что Таня лучше, Таня красивей, у Тани есть нормальные подружки! Пусть общество и родители одобряют Таню, гладят по головке и ставят в пример! Я не Таня, я настоящая!
У меня настоящие друзья, меня никто не использует, и никого не использую я. У меня есть Костя, Наташа и Артем, а еще собака, ноут и книги. И, черт возьми, я могу быть самым счастливым человеком на свете в своих рваных кроссовках, испачканном в краске пальто, тяжелым рюкзаком за плечами, просто потому что я люблю. И черт с ним, с Д., даже если он никогда не сможет этого понять и разделить, я люблю не только его, но и все, что мне до родного близко, даже вечно икающего-пукающего Катькиного кота. Я просто другая, и за это меня любят и ненавидят. А равнодушные просто ни о чем не догадываются.
Одноклассницы станут расспрашивать, с чем лежала, как себя чувствую, давно ли дома... Но ни в одном взгляде я не увижу ничего, кроме холодного безразличия. Им до меня нет дела, и я даже не представляю, как может обманываться Танька, называя их подругами. Чушь! В этой школе мои друзья - это книжки и брат. Даже Д. просто знакомый. Один из... Ему тоже нет до меня никакого дела, и я не понимаю, зачем пытаюсь изменить своим привычкам, подменяя "Парламент" тонкими сигаретами, а ириски жвачкой. Не-по-ни-ма-ю! Не понимаю, что в моем гардеробе делают три юбки, ведь я их ненавижу, и чувство скованности меня не отпускает, когда я надеваю одну из них. Не понимаю, почему круче ходить с большой сумкой на одном плече, а не таскаться с рюкзаком... Чушь! Я не понравлюсь Д. никогда. Уж точно не такая неестественная.
И, да, пошло оно все лесом! Если я буду нужна кому-то в этом мире, то только такая, какая есть. Без мудреных юбок-кофт-каблуков-маникюра-с-прыщавой-физой. Если нет - помру старой девой, и хрен бы с ним! Я не люблю себя, но я себя уважаю, и мне жаль свои бедные ножки, мерзнущие пусть даже в теплых колготках и псевдо теплых юбках, вдвойне я за них беспокоюсь из-за ненавистных каблуков - вот уж к чему я никогда не привыкну. Я устала от "образа" Тани, навязанного мне обществом. Да мне нас*ать, что Таня лучше, Таня красивей, у Тани есть нормальные подружки! Пусть общество и родители одобряют Таню, гладят по головке и ставят в пример! Я не Таня, я настоящая!
У меня настоящие друзья, меня никто не использует, и никого не использую я. У меня есть Костя, Наташа и Артем, а еще собака, ноут и книги. И, черт возьми, я могу быть самым счастливым человеком на свете в своих рваных кроссовках, испачканном в краске пальто, тяжелым рюкзаком за плечами, просто потому что я люблю. И черт с ним, с Д., даже если он никогда не сможет этого понять и разделить, я люблю не только его, но и все, что мне до родного близко, даже вечно икающего-пукающего Катькиного кота. Я просто другая, и за это меня любят и ненавидят. А равнодушные просто ни о чем не догадываются.
Чем совершеннее творение, тем меньше остается не сказано
Мои больничные мытарства смогла скрасить только одна превосходнейшая вещь: книга. Книга это о... больнице, о сумасшедшем доме, если быть более точной. Тонкая, психоделичная, переполненная до краев намеками, об которые внимательный споткнется глазами, а невнимательный пропустит мимо, книга-классика. И не сравнится с ней даже фильм с оскаром за "адаптированный сценарий" просто потому, что в нем почти нет рассказчика, а к нему невозможно не проникнуться доброй ласковой симпатией. Эта книга стала для меня одной из самых любимых. Книга, актуальная и в 60-е, и сегодня, и в Америке, и во всем мире.
Кен Кизи "Над кукушкиным гнездом"
(перевод В. Голышева)
Кен Кизи "Над кукушкиным гнездом"
(перевод В. Голышева)